Татьяна Яковлева: "Инновационное развитие в здравоохранении России – проблемы и перспективы"

Татьяна Яковлева: "Инновационное развитие в здравоохранении России – проблемы и перспективы"

Проблема инновационного технологического развития на сегодняшний день становится основным стержнем  экономического роста во всех отраслях народного хозяйства

 

Проблема инновационного технологического развития на сегодняшний день становится основным стержнем экономического роста во всех отраслях народного хозяйства. И очевидно, что современный этап развития глобальных экономических процессов требует от нас все большей открытости, все большей гармонизации с основными мировыми трендами.

Дмитрий Анатольевич Медведев в своем выступлении на Петербургском экономическом форуме, употребил такую метафору по поводу парашютов – что парашют работает тогда, когда он открыт. Нельзя быть наполовину открытым – нужно или открываться полностью, входить, интегрироваться в глобальную экономику на всех уровнях, на всех цепочках добавленной стоимости, или, наоборот, закрываться и строить полностью изолированную структуру – такую, как была в советское время, в самые жесткие времена. Любое промежуточное решение является неустойчивым. И в сфере здравоохранения, в сфере биотехнологического развития этот тезис верен, как нигде.

К сожалению, нужно констатировать, что до сих пор  Россия является рынком сбыта и поставщиком сырьевых ресурсов, то есть интегрирована в глобальную экономику исключительно на самом нижнем уровне. Эта модель вхождения российской экономики в глобальную экономику несет большое количество рисков и приводит нас к существенной зависимости от внешней конъюнктуры. А для того чтобы обеспечить интеграцию на более высоких уровнях в условиях биотехнологической революции, другого варианта, кроме как ускоренное технологическое развитие и рост экономики, основывающийся на инновациях, вообще нет.

Безусловно, за последнее время многое изменилось в нашем отношении к науке и инновациям.  Инновационное развитие действительно выходит на первый план в число самых топовых политических приоритетов государства – об этом говорит и президент, и председатель правительства. Принимаются действительно серьезные решения, реализуются новые инструменты поддержки инновационной активности. Это и налоговые льготы, и поддержка малого бизнеса, и создание малых предприятий при университетах, и  технопарки, и особые экономические зоны. Введены инструменты поддержки лучших – это принципиально важно. Эти программы должны быть масштабированы – это национально-исследовательские центры, исследовательские университеты, это попытки вовлечения новых игроков в инновационную сферу.

За несколько лет  произошел четырехкратный рост финансирования науки. Причем важно отметить, что это без учета расходов на оборонку, это ассигнования на  гражданскую науку.  И это объективная реальность. В России из бюджета на науку выделяется примерно столько же, сколько во Франции и Великобритании. По этому показателю Россия устойчиво входит в первую семерку стран.

В 2010 г. был принят пакет законов об инновационном центре «Сколково». Законодательно закреплены пять направлений, по которым осуществляется исследовательская деятельность на территории центра. Одно из них — медицинские технологии в области разработки оборудования, лекарственных средств.

В настоящее время у нас, формально говоря, есть почти весь набор инструментов, существующих в развитых странах. Но, к сожалению,  содержание этих механизмов в российской и в международной практике совершенно разное. 

Прежде всего,  эти инструменты не образуют целостную систему. Меры поддержки не всегда принимаются вовремя и не всегда адекватны существующим вызовам. Деятельность технопарков нередко оборачивается сдачей в аренду помещений, в особых экономических зонах мало реальной инновационной активности, за налоговыми льготами предприятия не обращаются, потому что не могут доказать свою инновационность. Так, анализ, проведенный экспертами,  показал, что масштабные налоговые льготы для инновационных компаний, которые были принятые государством в течение нескольких последних лет, практически не используются рыночными игроками. Потому что очень сложно  доказать, что та или иная деятельность является исследованиями, связанными с созданием новых продуктов и технологий и  велики риски непризнания этих расходов в качестве таковых налоговыми органами. Поэтому компании  предпочитают не обращаться за этими налоговыми льготами, чтобы не рисковать своим имуществом, своим состоянием.

Другая проблема – это отсутствие единой общенациональной политики в сфере инновационного развития.  У нас ведомства не всегда взаимодействуют между собой и иногда принимают противоречивые решения. Скажем, мы приняли  закон, наделивший вузы и научные учреждения правом создавать малые инновационные предприятия. Им разрешено вносить в их уставной капитал свои средства. Но параллельно Бюджетный кодекс запрещает это делать.  И многие вузы воспользоваться законом не могут. А после того, как они  преобразуются в автономные учреждения, то закон о малых инновационных предприятиях на них распространяться уже не будет.

Существует масса барьеров между различными участниками инновационной системы. Один из таких вопиющих примеров как раз связан с биотехнологическими исследованиями. Если во всем мире образцы можно переслать по почте и получить их на следующий день, то для компаний и организаций, производящих исследования и разработку в России, пересылка каждого такого образца может занять абсолютно непредсказуемое время, потому что он проходит таможню по общим стандартным правилам. Это очень серьезный барьер для наших инноваторов, разобраться с которым нам необходимо в ближайшее время.

Еще одна проблема - это образование и кадровый потенциал. Та система высшего образования, которая в настоящий момент стихийно складывается у нас в стране, не рассчитана выращивание креативного класса, на создание тех, кто может создавать новое. Например, у нас в биологии и медицине отсутствует сфокусированная подготовка кадров для разных этапов формирования и внедрения инновационного продукта. Не предусмотрена программа специальной подготовки специалистов–разработчиков и специалистов  по внедрению инноваций. Мы значительно  больше готовим эксплуатационщиков, а не специалистов в сфере R&D. И это довольно фундаментальная проблема. Если мы планируем выходить на новые будущие технологические рынки, нам нужны новые компетенции, нужны профессиональные разработчики технологий, а не только люди, способные эксплуатировать технологии вчерашнего дня.

Принципиальная проблема для России - это весьма архаичная институциональная структура науки. Так, например, в сфере фармакологии почти 90 процентов расходов на исследования и разработки концентрируются в различных НИИ и лабораториях, а доля университетов и малых инновационных предприятий крайне мала. Такой структуры нет ни в одной развитой стране. При этом распределение средств осуществляется преимущественно по смете - пропорционально числу научных сотрудников независимо от результативности исследований и от того, чем они занимаются, и занимаются ли вообще исследованиями.

В этой связи считаю, что одной из  наиболее серьезных  является проблема нашей эффективности в научно-технологической сфере. Знаете ли вы, что  по затратам на науку Россия сегодня опережает Канаду, Италию, страны большой восьмерки? И при этом с каждым годом мы утрачиваем наши позиции по всем показателям результативности.  Какой у нас путь?  Либо мы продолжаем ту же линию с сохранением сложившихся институтов и проведением неких точечных реформ (вроде усиления научного потенциала вузов, принуждения к инновациям крупных государственных компаний), но оставляем общий подход тем же самым. Либо мы проводим  радикальную  реформу сектора науки с переносом фокуса от финансирования целых организаций на финансирование конкретных исследований, повышение уровня конкуренции, развитие системы научных фондов, поддержку академической мобильности и так далее.

При изменении структуры бюджета науки в пользу конкурсного финансирования, конечно, встанет вопрос объективной оценки деятельности научных организаций, принятие решения об их дальнейшей судьбе. Это очень сложный и болезненный вопрос. Но через его решение  необходимо пройти. Ведь что происходит? На фоне довольно интенсивного роста бюджетных затрат на науку публикационная активность стагнирует, а доля российских статей в международных журналах падает. Раньше мы были на седьмом месте, теперь - на четырнадцатом. Китай за тот же отрезок времени переместился с четырнадцатого места на второе. Нас обогнала отстававшая раньше Испания, почти вплотную к нашей позиции приблизились Бразилия, Польша, Бельгия, Швеция, Голландия. А публикационная активность - это, по сути, косвенный измеритель результативности фундаментальной науки.

Мне попались данные, которые, хоть и относятся ко всей инновационной экономике, а  не только к медицине, но тем не менее   вызывают у меня очень серьезную озабоченность.  По данным Высшей школы экономики, почти три четверти тех организаций, которые считаются инновационными, на самом деле занимаются воспроизводством уже существующих технологических решений. 30 процентов осуществляют из них лишь технологические заимствования, приобретая за рубежом машины и оборудование. Еще 45 процентов имитируют инновации - покупают технологии в виде патентов или лицензий. Создают новые знания и пытаются конкурировать на российских рынках 8 процентов компаний. Инноваторов, которые ведут стратегию, позволяющую выходить на глобальный рынок, не более 7 процентов. Думаю, что в нашей отрасли ситуация примерно такая же.    

Нам жизненно необходимо изменение системы приоритетов в финансировании технологических и инновационных проектов. Нужно добиться повышение роли институтов развития и их эффективности в финансировании рисковых инновационных проектов в сфере здравоохранения

Нам необходимо изменение системы планирования контрольных цифр обучения специалистов в вузах, которые никак не связанны сегодня с компетенциями, со спросом на компетенции. Именно этим во многом объясняется то, что у нас так велики региональные разрывы в инновационном развитии. Регионы совершенно разным образом развиваются в плане своей инновационной активности, в плане инновационной активности образовательных учреждений и  компаний, которые находятся на этих территориях, совершенно разные подходы к инновационной политике (где-то их вообще нет, в большинстве регионов). Это особенно хорошо видно по тому,  как  формируются технологические кластеры в сфере фармакологии и медицинской техники, насколько неравномерно идет развитие.

И поэтому,  стимулируя инновации, мы одновременно должны внедрять и систему рационального расходования государственных ресурсов. В наших отношениях  с разработчиками лекарственных средств и медицинской техники необходимо внедрять систему оценки социально-экономической эффективности  от внедрения предлагаемых  новых технологий. Не каждая технология, не каждое так называемое инновационное лекарство  должны безоглядно закупаться государством.

Если лекарства действительно инновационные и приносят существенный социальный эффект, который больше, чем дополнительная стоимость этой технологии по сравнению с существующей – отлично. Эту технологию нужно внедрять. Если это соотношение не выдержано – производитель должен покрывать затраты на разработки сам. Нам необходимо подумать о внедрении инновационных моделей разделения финансовых рисков с фармпроизводителями и производителями высокотехнологичной медицинской техники при принятии решения о финансировании  их закупок.  Люди не должны иметь барьеров на пути к современным технологиям. Но  и общество не должно нести необоснованных затрат.

В заключение хочу сфокусировать ваше внимание  вот на чем.  Ближайшие 7-8 лет, – это действительно критический период для перестройки российской экономики и социальной сферы.  И здесь промедление с реформами и сохранение  неэффективной инновационной инфраструктуры  может иметь критические последствия. Переход к инновационной экономике носит совершенно безальтернативный характер . Это императив социально-экономической политики России следующего десятилетия.

Но для  повышения эффективности нашего движения в инновационной сфере  нам необходимо, чтобы наша национальная  лекарственная и медико-технологическая политика были  встроены в общую дорожную карту развития отрасли здравоохранения и были гармонизированы с общенациональной  демографической политикой. Нам необходимо системное стратегическое мышление. И нам как можно быстрее необходима разработка   такой дорожной карты, учитывающей все сложности, угрозы и барьеры, но при этом позволяющий использовать все наши возможности и сильные стороны.

Мы - великая страна с образованным населением и высоким по мировым меркам уровнем ВВП на душу населения. У нас серьезные планы демографической политики. Достичь их можно только на пути опережающего инновационного развития нашего здравоохранения. В условиях глобализации мировой экономики нам нельзя отставать от общемировых трендов.  Поэтому  мы все должны эффективно работать ради общего блага, ради будущего нашей с вами родины - России.